Моральное отстранение - модное расстройство

В июньском Tatler (UK) мне понравилась колонка на стр. 56 о свирепствующей моральной хвори под названием moral disengagement. Я перевел. Еще понравилось, что в материале о contemporary art на стр. 121 стоит фотка Виктора Пинчука и на следующем развороте в боксе "10 billionaire contemporary art buyers" текст начинается тоже с него.
Но все-таки о колонке...

Н Е У Д О Б Н А Я П Р А В Д А

Финансисты-воры, политики-жулики… Добро пожаловать в век морального отстранения. Текст Хелен Кирван-Тейлор

Когда я работала в ABC в Нью-Йорке, шеф предлагал нам всем дописывать в неделю по 200$ в статью представительских расходов. Он называл это платой за переработки, за все вечерние часы и выходные, проведенные нами на работе. Позже я работала с продюсерами, которые, походя, выставляли огромные счета за работу несуществующих переводчиков в удаленных уголках мира. Они были убежденными правдолюбцами, когда разнюхивали подробности политических злоупотреблений и махровыми жуликами, когда дело касалось личных финансов. Винили продюсеры во всем жадных руководителей компании, которые определили щедрые оклады только себе.
Психологи давно заметили замечательную человеческую способность дистанцироваться от своих дурных поступков. Мы привычно врем самим себе чтобы защитить наше хрупкое эго и другим – чтобы и их эго не пострадало. Психолог Томас Гэйбор был одним из первых кто заметил, что трансгрессии повседневной жизни мало отличаются от оправданий преступниками своих уголовно наказуемых действий. Оправдания членов британского парламента, пойманных на вписывании в платежные ведомости своих домочадцев (которые эти деньги никак не отрабатывали) имеют неприятную схожесть с оправданиями действий, которые большинство из нас посчитали бы для себя невозможными.
Моральное отстранение (и мотивированное забывание) это способность эмоционально дистанцироваться от своих поступков. Мы снабжены высокоразвитыми системами самообмана (при этом, чем развитей мозг, тем искусней будет обман). Когда Дэмиан МакБрайд, политический советник Гордона Брауна, на данный момент уже бывший, слал имейлы известному блоггеру Дереку Дрейперу (называющего себя психотерапевтом, не имея медицинского образования), в которых обвинял всю верхушку партии консерваторов в сексуальных извращениях и венерических заболеваниях, в нем явно проявилось описываемое расстройство. Непонятно кто в этой ситуации виноват больше: тот кто дал повод для распространения слухов или тот, кто ему попустительствовал, в случае Дрейпера, планируя все это опубликовать (а ведь как психотерапевт он должен бы знать, что распространение недостоверных слухов есть акт агрессии, злобы и трусости). С оправдания постыдных действий во имя цели все и начинается.
Согласно свежим исследованиям, опубликованным в американском журнале «Записки национальной академии наук» базовые виды морального отклика - восхищение и сострадание, постоянно девальвируются с тех пор как интернет стал средством коммуникации №1. Двадцать лет назад свои грязные имейлы МакБрайду пришлось бы писать от руки или произносить вслух: это бы потребовало некоторого размышления, вполне, возможно, достаточного для пересмотра своих действий. Психологи из Университета Калифорнии (Санта-Барбара), попросили группу людей описать свои самые ужасные поступки. В результате они выяснили, что только некоторые из опрашиваемых чувствовали вину за то что лгали своим партнерам или судьям, многие же признались, что, поскольку первый раз сошел им с рук, они готовы соврать еще раз. Будучи поставленными перед выбором - сильная вина или равнодушие, мы выбираем второе.
Значит ли это, что все мы готовы повести себя как Берни Медофф? Ответ «да» намного вероятней, чем многим хотелось бы думать. Отчет Гарвардской школы бизнеса доказывает, что моральное отстранение вовсе не является прерогативой нацистских надсмотрщиков. Каждый раз, покупая новые джинсы, сделанные где-то на азиатской потогонной фабрике, мы – с точки зрения морали – ходим по краю. Когда сэр Фред Гудвин отказался вернуть свою годовую пенсию в 700 000 фунтов стерлингов, он объяснял это годами, которые он посвятил работе на RBS. Медофф же мог полагать, что любой, кто достаточно туп чтобы купиться на схему Ponzi, заслужил, чтобы его проучили.
Австралийский Институт Криминологии сформулировал три обязательных элемента в треугольнике мошеннической схемы: 1) наличие возможности вести себя нечестно, 2) стимул или давление для совершения нечестного поступка, 3) рационализация действий. Так что когда Джиоти Де-Лорей, личный ассистент нескольких старших партнеров «Голдман Закс», обокрала их на на 4,4 миллиона фунтов, ее оправданием могло быть: 1) эти деньги им были не нужны, 2) они даже не заметили их пропажи, 3) ей они были по-любому нужней, чем им. Джиоти даже сказала, что это было вознаграждение за сокрытие любовной связи одного из партнеров.
Моральное отстранение быстро прогрессирует после первого, обычно нервоизматывающего случая. Я заметила, что мои самые высокоморальные друзья одними из первых прекратили платить по счетам своему архитектору, когда экономика страны дала крен. «В хорошие времена, когда мы чувствуем себя обеспеченными, мы можем позволить себе быть этичными», говорит философ Эй-Си Грейлинг. «В трудные времена мы не мармеладничаем. Но именно в такие времена можно увидеть настоящее лицо человека. Чем труднее времена, тем более высоким стандартам мы должны следовать». Моральные качества должны быть испытаны, иначе они останутся абстрактной концепцией: «Мы ведь не хотим чтобы правительство вдруг начало пытать людей только потому, что в данный момент такой способ дознания им кажется наиболее подходящим?»
Нет четкой границы перехода от личной инициативы к обманным действиям. Многие корпорации одобряют рискованное поведение во имя прибыли: Ник Лисон и Кеннет Лей, последний глава «Энрона» могли действовать в рамках права, пока не начали падать показатели.
Собирая материал для своей книги Home UK, я обнаружила, что многие звезды не оплачивают свои счета, хотя, уверена, большинство из них росли в хороших семьях. «Я думаю, они считают, что хватит с нас того, что у нас вообще есть свой бизнес, - говорит Лулу Лайтл, владелица антикварного мебельного магазина в Челси. – Мы уже завели черные списки». Гарвардский документ советует, «чтобы не скатиться по скользкой дорожке, достаточно внедрения простейших мер, например, кода чести». Но только не в том случае, когда непорядочное поведение демонстрируют верхние эшелоны власти. Если наши политики нанимают нянек-нелегалок, почему этого нельзя делать нам? «Все мы пустяковые жулики, в сравнении с нашим правителсьтвом», - говорит Лайтл. «И я не испытываю угрызений совести, обманывая мистера Брауна».